In_The_Mirror
а если понравилось, выложу  дальше. я ж сказала, там полсотни листов.

сейчас.
вот, пожалуйста.

...Эсфалон находился много западнее острова Араксон, а значит и Галмона. И хотя все дороги в последнее время не могли считаться безопасными и спокойными, дорога туда была самой опасной. Конечно, можно было обойти ущелье Корон с севера, да и лес Амма можно было бы не пересекать, но на это ушло бы слишком много времени. Всю ночь Ренард сидел над картой, высчитывая маршрут. Самый короткий получился самым опасным. Но Ренарду было на это наплевать. Если за эту прогулку ему вернут одну из его первоначальных способностей, это того стоит.
Ренард оторвался от карты, отхлебнул медовухи и зажмурился. Снова вернулось то отчаяние, что он испытал три века назад. Именно три века назад его власть над людьми неимоверно возросла, тьма поглотила их сердца. Сам он ничего не делал, всё люди, но  другие боги Души посчитали его опасным и отправили на Твердь, в мир людей. А потом объявили гонения на его жрецов. Он ничем не смог им помочь, но его жрецы не ушли, они взяли в руки оружие и до последнего защищали храмы.
И погибли.
Все погибли, но так и не отступились от своего. Именно это причиняло Ренарду невыразимую боль. Ему было плевать на себя, ну сослали и сослали, а вот ни в чем не повинные жрецы...
Невольно Ренард улыбнулся. Еще несколько таких прогулок и глядишь ему вернуть все прежние способности! Все те, что отобрали. Как будто это он в чем – то виноват!
Со злости Ренард шарахнул кулаком по столу и тут же глубоко вздохнул, успокаиваясь. Его таким создали, его задача поддерживать в сердцах людей тьму, так чего же было  потом охать, что люди стали такими... темными?
Боги Тверди создали этот мир. Все в нем подчиняется им. Но потом Боги создали себе  игрушек – людей. Только люди эти ничем не отличались от животных. Тогда Боги Тверди создали других  богов - богов  Души. Их было много. Боги тьмы и света, пыла и холода, любви и ненависти, покоя и хаоса... Все они были взаимосвязаны между собой. Ренард был богом тьмы души. Самым могущественным богом из своих собратьев. И даже сейчас, когда его изгнали в мир людей, где его способности сильно уменьшились, тьма в сердцах  людей не исчезала. Она была, есть и будет. Всегда.
Утром, часов в десять, Ренард пришел в «Сокровищницу Галмона». Аверт и Пэль уже ждали его. Аверт был каменно спокоен, Пэль нервничала. Но, как показалось Ренарду, не столько из-за поездки, сколько из-за новой одежды. В такой ей хотя бы будет удобно ехать верхом. Сейчас на девушке были узкие бриджи из светло – коричневой кожи и  короткий корсет из той же кожи, поверх белоснежной рубашки со шнуровкой у горла.
При виде такой одежды, Ренард улыбнулся. Жрица светлого бога никогда не оденется в  темные цвета. А Ренард вот хоть уже и не мог считаться богом (формально),  никогда не  изменял своим цветовым пристрастиям. Он всегда одевался в черный цвет. В крайнем случае - темные цвета. Вот и сейчас на Ренарде были простые сапоги, штаны и куртка из черной мягкой кожи, черная же рубашка. У них с Пэль даже плащи были принципиально  разных цветов: черный и белый. Он не сомневался, что и с лошадьми выйдет так же.
- Если выедем сейчас, к вечеру будем в Зайво, - сразу сказал Ренард, - но торопиться не надо. Перед отправлением хотелось бы кое - что уяснить. Обращаюсь к тебе, Пэль. Дабы избежать долгих  диспутов на тему света и тьмы в душах людей, и как следствие синяков, предлагаю не цепляться к словам и не задавать провокационные вопросы. Тогда ты доедешь целой и невредимой.
- Почему именно я? – тут же вскинулась  девушка, - За себя ты не беспокоишься?
- Пэль, о чем я только что говорил? – ласково поинтересовался Ренард, -  Если ты не понимаешь мои слова, пусть тебе это объяснит Аверт. Может у него лучше получится?
- Пэль, мы уже говорили об этом, - укоризненно посмотрел на свою жрицу Аверт, -  с ним тебе ничто не грозит, кроме него самого.
- Верно подмечено, - серьезно кивнул  Ренард.
Кивнув  на прощание Аверту, Ренард  развернулся и вышел из комнаты. У выхода  из гостиницы его догнала Пэль. Ее лошадь, как и ожидалось, находилась в конюшнях при гостинице и оказалась серой масти, почти альбиносом.
Из города они выбрались через три часа. Хватило бы и двух, но в этом виноваты были пробки на улицах и Пэль, которая периодически (в моменты проезда мимо лавок) вспоминала, что «кое – что забыла докупить в поездку». Как правило, это оказывались  совсем не нужные безделушки и предметы женского туалета в виде лент, шпилек и прочей ерунды. Материк и Араксон ночью соединял понтонный мост, который работал паромом  утром, днем и вечером. Попасть на паром было легко, народа сейчас было не много. Сразу же на материке до Зайво шла хорошая  дорога, что она была платной, что обеспечивало относительно безопасный проезд по ней. Едва Ренард и Пэль подъехали к заставе, один из стражников  вышел к ним  и вежливо спросил, слегка поклонившись:
- Господа желают проехаться по этой дороге?
- Да, - кивнул Ренард.
- Тогда... тогда с вас три золотых, господа хорошие, - развел руками стражник.
Пэль, услышав цену, невольно ахнула. За три золотых можно было купить не особо хорошую, но все же лошадь!
- Зачем нам платить? – усмехнулся Ренард, - Ты нас и так пропустишь.
- Да? – удивился стражник, но потом удовлетворительно кивнул, как болванчик, - Да. Проезжайте, господа хорошие, проезжайте.
Ренард спокойно кивнул стражнику и послал  лошадь вперед. Ничего не понимая Пэль последовала за ним. На безопасном от заставы расстоянии, девушка не удержалась и спросила:
- Как это получилось? Почему он нас пропустил бесплатно?
- А тебе охота платить такие деньги? – с легкой улыбкой покосился с нее Ренард, - Если так, то можем вернуться.
- Нет, мне просто интересно. Как ты это сделал?
- Гипноз.
- Ты его загипнотизировал? – ахнула девушка, - Но... но это же противозаконно!
- Такие как я не соблюдают законы, детка, я думал, что это знаешь. К тому же... кому какая разница? Все равно цена завышена была на один золотой, который предприимчивые стражники  вечером пропьют в Зайво или Галмоне.
- Но... все равно я не знала, что ты можешь гипнотизировать. И это неправильно! – отвернулась девушка, - Это... это плохо! И подло! У стражника из-за нас будут проблемы.
- Если не сделаешь лицо попроще, проблемы будут у тебя. Охота остаток дороги провести в трансе? Могу устроить.
- Я жрица пресветлого Аверта! – вскинула голову  Пэль, - Твои штучки не действуют на меня, темный! Что ты смеешься?
- «Темные штучки» я делать не могу, - отсмеявшись, произнес Ренард, -  когда меня скинули сюда, единственное, что я мог делать, что мне оставили, это регенерацию и  способность отводить глаза. Все. Остальному я научился сам. Надо же было как – то  выживать. Так что привыкай к нарушению закона, пока едешь со мной. Я не добропорядочный гражданин и не сказочный рыцарь без страха и упрека.
- Жаль, - искренне вздохнула жрица, - хотя другого я и не могла ждать от Абре...
- Молчи! – резко перебил ее Ренард, - Не смей произносить это имя. На Тверди меня никто им не назовет.
- Но... но как же мне тогда тебя называть? – заморгала девушка, - Я знаю только твое настоящее имя.
- Это имя я носил до того, как меня отправили сюда. Новое место – новое имя. Можешь звать меня Ренардом. Это имя я ношу уже триста лет. И оно мне дороже.
- А кто тебе его дал? – осторожно спросила девушка, уверенная, что он не ответит. Поначалу он действительно не отвечал, а потом вдруг сказал:
- Одна старая женщина. Это было через месяц после моего... изгнания. Я был в ужасном состоянии. Можно сказать на грани помешательства. Первый месяц я плохо помню. По той простой причине, что не вылезал из первого попавшегося кабака. Они думали, что я сведу счеты с жизнью. Только так можно прервать мое существование. Такая мысль у меня появлялась, но она была неосуществима по той простой причине, что я был чертовски пьян и врятли бы вспомнил с какой стороны надо браться за кинжал... Ее звали Ильма. Она была ведьмой, жила на севере. Где, я сейчас врятли вспомню. Не помню так же, как оказался на пороге ее дома. Она выходила меня. И стала первым другом. Первым настоящим другом. Она расспрашивала меня, а я прикинулся потерявшим память. Тогда она назвала меня Ренардом. Она была тависской . На ее языке есть слово «renarodd». Она сказала, что я явился к ней глубокой безлунной ночью. Потому она и назвала меня «повелитель тьмы». Не знаю случайность это или она поняла кто я, но это имечко так и осталось за мной. Вот и все. Надеюсь, теперь ты отстанешь от меня и помолчишь хотя бы до Зайво?
Пэль лишь фыркнула и обиженно отвернулась. Она не понимала этого... Бога? Человека?
Она обрадовалась поездке в Эсфалон, несмотря на то, что дорога была опасной, но потом ей сказали, кто будет ее сопровождать. Она была в шоке. Нет, конечно же, все жрецы всех  богов знали, что Абрен, бог тьмы души, находится в изгнании на Тверди, но она и  предположить не могла, что сопровождать ее – жрицу пресветлого Аверта -  будет сам Абрен! А потом пришел страх. Все – таки он бог, хоть и опальный. Но он оказался не  таким уж и страшным. Даже красивым, если б не глаза. В них была та самая тьма, которую Пэль страшилась и презирала.
Тракт не пустовал. То и дело навстречу им попадались торговцы и простые господа, спешащие по своим делам. К вечеру, как и говорил Ренард, они прибыли в Зайво. Пэль полагала, что они остановятся в какой – нибудь средненькой гостинице, но Ренард остановился перед роскошной «Беседкой баронессы».
- Но это же самая  дорогая гостиница города! – удивленно протянула девушка, глядя на вывеску.
- Остальные ночи мы видимо проведем под открытым небом. Так что предлагаю напоследок отдохнуть, как следует, но если ты против...
Пэль отрицательно замотала головой. Если уж это действительно последний форпост цивилизации, то нельзя не воспользоваться ситуацией. Опять был применен гипноз, но на этот раз жрица не высказала своего неудовольствия. Тратить деньги ей совсем не хотелось. Не разбуди ее утром Ренард, Пэль проспала бы до полудня. Но просыпаться она не хотела еще и по тому, что все тело болело после целого дня верхом. Кроме того, девушка так намучилась со своими длинными распущенными волосами, что хотела уже их обрезать. Но нельзя. Только женщины легкого поведения обрезают волосы, а она - дочь барона, аристократка, да еще и жрица. Видя ее мучения, Ренард  не выдержал:
- Да заплети ты их, в конце концов! Мне действует на нервы твоя возня.
- Но я не могу! – Пэль бросила гребень на кровать и положила  руки на бедра, -  Меня с  детства заплетали. Сама я не могу управиться со своими волосами.
- Предлагаешь мне это сделать? – поднял бровь мужчина.
- А ты справишься? – усомнилась она.
- У меня много талантов, - хмыкнул Ренард и подошел к Пэль, - ну и что заплетать? Косу или две? К сожалению, великосветские прически  делать не обучен.
- С меня... с меня хватит и косы, - слегка смутилась девушка.
- Не удивлен, - бросил Ренард, ловко заплетая ей косу, - Хотя чего еще ждать от жрицы Аверта. Чистота и непорочность – вот ваше кредо.

остальное, если возникнет потребность , потом.

выложить - то не проблема.

...- С разбойника и ворами я могу справиться, а вот с пиратами – врятли. К тому же земля – это одно, а вода – совсем  другое, - повел плечом Ренард, - да и не люблю я открытую воду. А вы тут что делаете? Помнится последний раз мы встречались где – то под Авенстоном. С чего это вы потащились так далеко на юг?
- Хотим пригреться в Галмоне, - поведал Гейвин, - мы для него созрели. Дан, правда, упирается рогами и копытами, но по мне, так с самого начала надо было туда идти, а не мотаться по северу.
- Галмон... – протянул Ренард, закатив глаза, - люблю я этот город. Как о нем вспомню – душа радуется. Прекрасное место. И люди там прекрасные.
- Сброд, шпана, убийцы, воры и мошенники! – гневно фыркнула  Пэль, - Отбросы общества! Ничтожества, негодяи и мерзавцы – это, по-твоему, прекрасные люди?!
- По-моему – да, - мило улыбнулся Ренард, - давно пора это понять, жрица.
Пэль надулась и демонстративно отвернулась от него, не обращая внимания на смешки и ухмылки.
- Да уж такая моралистка кого угодно в могилу сведет, -  шутливо вздохнул Кетберт, - понятия не имею, как ты согласился ее сопровождать.
- Прельстился платой, - хмыкнул Ренард.
- Не секрет, какой? – в тон ему спросил Гейвин.
- А вот это как раз секрет, - отрезал Ренард, посмотрев на небо, - уже полночь. Нам завтра в путь трогаться спозаранку. Пэль, ложись спать.
- Почему это я должна спать?! – тут же вскинулась девушка, - Сам ложись, а я еще не хочу!
- Soone ne fello, детка, dasnot re voaf? -  мило улыбнулся Ренард, хотя в голосе явственно  ощущалась угроза, -  Nes vanteff ?
Сказано это было на древнем языке, который знали все жрецы, независимо от того, какому богу они служили. На этом языке боги обращались к смертным, к своими жрецам.
Пэль все поняла и, поджав губы, принялась готовиться ко сну.
- Это на каком языке вы тут балакали? – полюбопытствовал Гейвин, - Я такого еще нигде не слышал.
- На храмовом языке редко говорят вне храмов, - пожал плечами Ренард, - что ж тут поделаешь?
- Не знал, что ты можешь на нем говорить, - наклонил голову на бок Дан, потянувшись палкой к костру, - ладно Пэль – она жрица, но ты...
- Дан, ты очень много не знаешь из того, что я могу, - протянул Ренард.
Все поняли намек и принялись тоже укладываться ко сну. Уснуть сразу не вышло, мужчинам было что вспомнить и о чем поговорить. Последним уснул Ренард, предварительно проверив, спит ли Пэль. Девушка спала как убитая между ним и костром.
Сны ему в эту ночь снились, что вообще было огромной редкостью, но какие – то плохие. Не страшные или кошмарные, а именно плохие. Почему – то вспомнилось то время, что было три века назад. Время боли, отчаяния, жажды мести и гнева.

Проснулся он от крика. Своего и Пэль. Открыв глаза, он понял, что уже почти рассвело, его бьет крупная дрожь, одной рукой он держит Пэль за косу, а другой просто душит девушку. Их крик разбудил всех остальных. Тут же Дан разжал его руки, Грехем навалился на него, прижимая к земле. Кетберт рылся в сумке в поисках фляги с вином, Гейвин никак не мог понять, что произошло. Пэль сосредоточенно заливала слезами плечо Дана.
- Эй, дружок, чем она тебе не угодила? -  отползая в сторону, спросил Грехем, - Ты ж ее чуть не придушил.
- А нечего ко мне соваться, когда сплю! - огрызнулся Ренард, - Кто тебя просил лезть ко мне?!
Вместо ответа девушка зарыдала еще громче.
- Ну, ясно ж, что она не просто так тебя разбудить хотела, - пожал плечами Кетберт, передавая Ренарду флягу. Тот глотнул и поморщился.
- С чего взял, что именно разбудить? - хмыкнул Гейвин.
- Ты... ты бормотал во сне, - выдавила из себя, наконец, Пэль, отрываясь от Дана, - тебе плохо было... я сразу поняла...
- Ну и что?! Какое твое дело? Может я мазохист? Люблю смотреть кошмары!
- Я... я помочь хотела! – всхлипнула девушка.
- Помогла, - фыркнул Кетберт, - он ведь тебя действительно придушить мог. Как цыпленка. И не поморщился бы. Так что не реви. Все же обошлось.
- Я... я не потому, - опять всхлипнула  Пэль, - он ... он меня... назвал... очень грубо... очень плохим словом.
- Не бери на свой счет, детка, - махнул рукой Ренард, - мало ли как я мог во сне назвать? Ведь неизвестно же кого. Я же спал.
- Не – е – ет, ты меня. Кто еще у нас «белобрысая пресветлая мразь»?
Все мужчины опять расхохотались, и это обидело Пэль еще больше. Наконец, Дан  разъяснил ей:
- То, как он тебя назвал совсем не грубое и плохое слово. Ты не слышала, как он ругается, когда пребывает в плохом настроении. Хотя если ты жрица Аверта, то у вас же «черт побери» самое страшное ругательство. А теперь успокойся и вытри слезы. Инцидент исчерпан.
- Нет, -  девушка упрямо вскинула голову, - пусть он все равно извинится.
Ренард уставился на нее с таким изумлением, что все мужчины невольно рассмеялись, а  Пэль смутилась.
- Так, если кое - кто не хочет, что б я завершил начатое до конца, пусть собирается в  дорогу, предварительно умолкнув, - Ренард поднялся с земли и принялся собирать вещи.
Через несколько минут они с Пэль были готовы ехать дальше.
- Ну, ребята, возможно, встретимся в Галмоне, - улыбнулся Ренард, - если захотите устроиться в какую - нибудь гильдию или банду, можете смело ссылаться на меня. Меня там каждая собака знает. До встречи!
Распрощавшись со всеми, Ренард и Пэль отправились дальше на  запад. До ущелья Корон на  их  пути должны были встретиться несколько  деревень. Как такового тракта на запад не существовало. Была дорога, по которой все ездили, но, не называясь трактом, она не имела возможности быть хоть как – то охраняемой. Постоялых дворов на ней тоже не  было. Ближе к вечеру начал покрапывать дождь. Когда уже почти стемнело, а Пэль продрогла до костей, Ренард сжалился и завернул к какой – то деревне, где нашлось подобие постоялого двора.
Хозяин заведения – толстый бородатый мужик радостно улыбнулся, при виде вошедших в  дверь мужчины и девушки. Ренард подтолкнул Пэль к столу у окна, а сам направился к  стойке. Заказав медовухи и чего – нибудь поесть, он подошел к  дрожащей девушке:
- Сейчас нам принесут выпить, и ты сразу согреешься.
- Я... я... еще никогда не пила... алкоголя, - пробормотала Пэль.
- Ничего страшного, - невозмутимо пожал плечами Ренард, садясь напротив нее, - надо же когда – то начинать.
- Но... мы тут не одни, - оглядываясь по сторонам и ловя на себе заинтересованные взгляды, произнесла жрица, -  как же ты сможешь меня защитить в случае чего, если напьешься? Что такого смешного я сказала?
- Детка, неужели ты думаешь, что кружка медовухи затуманит мой разум? Довожу до  твоего сведения -  я практически не пьянею. А если и пьянею, то мне надо выпить столько алкоголе содержащих напитков, что... Впрочем, не важно. О, вот и наша медовуха! – обрадовался Ренард, принимая у молоденькой девчушки – подавальщицы кружки.
- Ты и хозяина загипнотизировал? - недовольно спросила Пэль, осторожно пробуя напиток со вкусом меда и кваса.
- Именно так, - согласился он, пригубив кружку.
- А... а можно мне спросить... Ты ... Тебя правда знает в Галмоне каждая собака или это образное выражение?
- Я знаю там всех: от глав гильдий до воров – карманников. И они наслышаны обо мне.
- Ты работал на эти гильдии?
- Я  очень редко работаю. Тем более за плату. И только если плата поистине королевская.
-  Ты слишком гордый чтоб работать на кого – то за  деньги? – прищурилась Пэль, - Да?
- Детка, гордость –  это не темное качество, а я само воплощение тьмы.
- А какие же качества – темные? – не поняла жрица Аверта, - Я всегда считала что гордость – это ваше.
-  Ты ошибалась, детка. Гордость – это как раз ваше. Впрочем, различные качества в различных  сочетаниях и ситуациях  имею различную окраску. Мое же -  хитрость, лукавство, коварство, жестокость, свобода во всем, своенравие. Так же мне ведомы прощение, жалость, самопожертвование, хотя они и редко проявляются. Опять же в зависимости от ситуации.
- А цинизм, кровожардность? - наклонила голову Пэль, она бы никогда не осмелилась говорить с богом таким тоном, но выпитая медовуха давала о себе знать, - Это разве не  твое? Во всяком случае, по тебе  видно, что...
- Я же сказал -  разные качества можно назвать моими в зависимости от ситуации.
- А... простое счастье, радость... они тебе ведомы?
- Врятли. Только удовольствие и наслаждение.
Пэль надолго задумалась и замолчала. За это время подавальщица принесла заказанный ужин – копченую курицу, жареную картошку и малосольные огурцы.
- А... но как же тогда, - начала Пэль, наконец, - почему же тогда так много людей тянется к тебе? Почему им не нравиться добро, радость, счастье, добродетель, нежность, радость от помощи другим?
- Потому что от этого нет выгоды, - пожал плечами Ренард, - в чем резон помогать неизвестно кому, если тебе от этого ничего не будет? Если твои дети умирают с голоду, зачем тратить продукты на чужих? Теперь понятно? За простое «спасибо» никто и пальцем не пошевелит.
- Но если это «спасибо» от чистого сердца? – не согласилась Пэль, - Это же так хорошо!
- Это ты так говоришь, потому что никогда не знала горя и нужды. Тебе не приходилось выкалывать с утра до ночи. Не приходилось сносить побои пьяного мужа. Ты не видела, как умирают голодные дети в холодном доме. Ты не была  лишена ласки и любви. Ты не видела смерти. Поэтому ты можешь рассуждать только о том, что знаешь, и что видела. О  счастье, радости, доброте. Видишь как все просто, Пэль?
Девушка откинулась на спинку стула, пытаясь поразмышлять над словами Ренарда. Это было сложно. Ее разморило в тепле, да и медовуха оказывала свой эффект.
Когда с ужином было покончено, подавальщица принесла еще две кружки медовухи. Ренард, спокойно набил трубку и закурил. Пэль осторожно подняла голову, когда дым дошел до нее.
- Еще не хочешь спать? – выпустив колечко, поинтересовался Ренард, посмотрев на  девушку.
Та медленно отрицательно покачала головой. Дождь за окном лил еще сильнее. Сквозь табачный дым, Пэль четко видела глаза Ренарда. Черные – черные, как сама тьма. Глаза -  отражение души. Его темной души. И эта тьма в его глазах была такой притягательной, такой простой и доступной...

- Там обращения ко мне. Много и все разные, в зависимости от ситуации. Молитвы, если можно так сказать. Только их никто никогда не читал, потому как я никогда их не слушал. Вот еще – время понапрасну тратить. Так же там написано, как проводить различные обряды. От посвящения в жрецы до брачной церемонии.
- Какой – какой церемонии? – Пэль показалось, что она ослышалась, - Ты позволяешь своим жрецам жениться и выходить замуж?!
- Да, а что?
- Но мысли жрецов должны принадлежать только своему богу!
- Но это не значит, что они должны быть лишены простых человеческих радостей.
- Даже если и так, то неужели кто - то хотел взять в жены темную жрицу? – фыркнула девушка.
- Я никогда не делал особого различия между жрицами и жрецами. Их умения были одинаковыми, воспитание – тоже. Какой, по-твоему, должна быть образцовая жена?
- Милой, доброй, нежной. Она должна хорошо готовить и заботиться о детях.
- А муж?
- Порядочным, сильным, смелым. Способным защитить и прокормить свою жену и детей.
- Угу. А вот теперь подумай, на ком скорее жениться мужчина - на милой доброй нежной девице или на опытной женщине способной защитить и прокормить себя сама?
- Именно такими были твои жрицы? – уточнила Пэль, поежившись.
- К ним женихи в очереди выстраивались. Только зачастую уходили восвояси несолоно хлебавши. Ты замерзла?
- Нет. Но постепенно начинаю понимать, что современное представление о жрицах бога тьмы души несколько... ложно.
- И не несколько. Ведь у нас главное что? Свобода! Каждый делает то, что хочет. Никто не приказывает и позволяет самому принять решение. Чего никогда с тобой не случалось.
- Я все всегда решала сама! Мне никто не приказывал! – вскинулась Пэль, оскорбленная в  лучших чувствах.
- Конечно, нет, - согласился с ней Ренард, - тобой просто манипулировали. Тебя ловко и незаметно для тебя самой подводили к какому – нибудь действию и ты его выполняла, свято веря, что тебе это само пришло в голову.
- Ты хочешь сказать, что я сама ничего не могу решить?
- Именно. Тебе никогда не хватит смелости жить одним днем, одним мгновением, поддаться секундному порыву и принять такое решение, которое понравится именно тебе.
- Но последствия...
- Каждое действие влечет последствия.  Только не все действия нравятся нам самим. Такие как ты никогда не осмелятся принимать решения таким образом.
- Как это делаешь ты.
- Как я.
- Может и мне стоит попробовать?
- Врятли у тебя получится.
- Проверим?
Ренард подозрительно посмотрел на нее, но Пэль тут же притянула его себе, поцеловав. Но он мягко отстранил ее:
- Рискуешь, Пэль. Это все может завести очень далеко.
- Знаю. Этого и хочу.
- Ты девственница.
- И не собираюсь вечно ей оставаться.
- Аверт прибьет меня.
- Я вымолю для тебя прощение.
- Тогда ладно.

День выдался на редкость теплый и солнечный. Во всяком случае Пэль проснулась из-за солнечных  лучей, бьющих в глаза через дыру в потолке – разбитый стеклянный купол. Ренарда поблизости не наблюдалось, но рядом находился (судя по солнцу) обед. Целый час Пэль осматривала храм и близлежащую территорию. Она нисколько не беспокоилась, во многом потому, что деревья, сцепив ветки, не выпускали ее за пределы поляны. Им это  явно приказал Ренард. Храм оказался на диво красивым в солнечном свете. Несмотря на его ужасное состояние, Пэль никак не могла им налюбоваться. Ей всегда говорили, что нет ничего красивее храмов Аверта, но теперь девушка могла поспорить, что есть. И не важно, что это храм бога тьмы души. Просто с архитектурной точки зрения он был великолепен. К тому времени, когда объявился Ренард, уже недалеко было до сумерек.
Пэль уже хотела спросить, где его носило, как он предупредил ее вопрос:
- Осматривал ущелье. Мы пойдем через него ночью.
- Но разве ночью... я думала, что ночью там разбойники верховодят.
- Они верховодят там круглосуточно, - усмехнулся Ренард, - но ночью темно и они предпочитают спать, так что идем ночью.
Пэль лишь пожала плечами, понимая, что ему виднее.
К ущелью они подъехали уже в сумерки. Ренард придержал  лошадь и забрал у Пэль  плащ, что – то  произнес и велел надеть, после чего нахлобучил ей на голову капюшон.
- Что ты с ним сотворил? – оглядывая свой плащ, спросила  девушка.
- Пока ты не раскроешь рот, он будет отводить от тебя глаза. Поэтому молчи и не вздумай ляпнуть что – нибудь. С существами женского пола тут не церемонятся.
Пэль быстро кивнула и опустила голову. Громада гор по обе стороны ущелья вселяла в  сердца путников священный трепет и ужас. Ренард очевидно ездил тут часто и вел себя совершенно спокойно, хотя он  вообще  редко проявлял свои эмоции, только посредством ухмылок и улыбок.
Непонятно как Ренард ориентировался в полной темноте, но Пэль все – таки помнила, что он как – никак бог тьмы души. Почти все ущелье они проехали галопом. Пэль каждую секунду ждала, что  лошади споткнуться, но этого почему – то не случилось.
Когда уже начало светлеть, Ренард  резко остановил лошадь и перешел на шаг. В слабом свете предрассветных сумерек Пэль ясно увидела почему. Дорога петляла и извивалась словно змея, то и дело приходилось объезжать огромные валуны и уступы, да и по самой дороге было вволю насыпано камушков поменьше. Лошади и без галопа могли поранить себе ноги. Ущелье скоро должно было кончиться, и Пэль вздохнула с облегчением. Как выяснилось в следующую секунду – зря. Как из-под земли в двух метрах от морды  жеребца Ренарда  вырос какой – то детина ободранного вида с арбалетом. Справа на валун забрался еще один разбойник, с ржавым мечом и в кожаной кирасе. Очевидно, разбойники поняли, что добровольно им тут никто пожитки отдавать не собирается. Тот, что с  арбалетом нажал на спусковой крючок и болт пронесся между ушей вороного Ренарда, сам же Ренард свесился на бок и метнул нож в третьего разбойника, притаившегося за камнями. Тот толи всхлипнул, толи хрюкнул, но признаки жизни подавать перестал. Видя такое дело, второй разбойник спрыгнул с валуна, уже занося меч, но только для того, что бы напороться на меч невозмутимого Ренарда. Бог тьмы души  даже как – то брезгливо  одним движением вытянул из тела разбойника свой меч и направил коня к последнему разбойнику. Тот уже перезарядил арбалет, но болт ушел в небо, поскольку сам  разбойник осел на  землю с рассеченной грудной клеткой.
Ренард как ни в чем не бывало, развернул лошадь и увидел как Пэль плавно съезжает с седла и падает на землю. В том, что девушка опять потеряла сознание, он нисколько не сомневался. В себя она пришла очень быстро, хоть и дрожала. Единственное, чего она  сумела из себя выдавить, так это пожелание побыстрее уехать отсюда. Ренард хотел  того же, и они продолжили путь. Впереди лежала область называемая Мэа – странная смесь баронств и свободных  земель.
- Странно, что в ущелье на нас напали всего один раз, - протянула Пэль, глядя на равнины Мэа, - это все из-за того, что мы ехали ночью?
- Да, - кивнул Ренард, стирая кровь с клинка и отбрасывая в сторону испачканную кармином тряпицу, - ночью они не ждут путников, поскольку все считают, что днем в  ущелье более – менее безопасно. На самом же деле все наоборот. Только не многие об этом знают. Ладно, поехали. Мэа местность не менее безопасная.
- Почему? – удивилась Пэль, трогая поводья и следуя за  Ренардом, - Тут же живут свободные крестьяне и бароны! С чего бы это им представлять угрозу для путников?
- Сволочи – бароны – вот основная беда этого в целом благословенного края. Это тебе не  аристократы севера, помешанные на чести и верности слову. Здесь все по-другому. Это юг. Противоположность севера.
- По-твоему здешние бароны ничем не отличаются от  здешних разбойников? – скривила губы Пэль.
- Грубо говоря – да. А  теперь помолчи, мне надо подумать.
Пэль удивленно замолчала, хлопая ресницами. Но поскольку Ренард больше не обращал на нее внимания, принялась глазеть по сторонам. Юг действительно отличался от севера, как бы глупо это ни звучало. Все свои неполные восемнадцать лет, Пэль провела на севере во владениях своего отца, могущественного барона. Лета там были не жаркие, зимы снежные. Север был либо белый, либо зеленый, либо желтый. Юг же был желто – зеленый. Круглый год.
- Пэль, - оторвал ее от созерцания окружающей природы Ренард.
- Да? 
- Если ты не против, мы заглянем на денек к одним... людям. Они тут недалеко живут.
- Зачем спрашиваешь меня, если уже все решил? А что это за люди?
- Одна... одна семья. Я очень хорошо был знаком с их предками и вот уже двести лет... приглядываю за ними. Все они – мои очень хорошие друзья.
- А что это за люди? Кто они... вернее, чем занимаются? Ремесленники?
- Наемные убийцы.
- ?!
- А что такого? С кем, по-твоему, меня еще могут связывать теплые чувства? С молярами и хроникерами?
- Но ты так... что это за семья? Расскажи! – потребовала Пэль.
- Зачем я только о них упомянул, - вздохнул Ренард, но, чуть помолчав, продолжил, - как я уже говорил, все началось два века назад. Сам не зная почему, я спас на тракте парнишку, на которого напали с десяток бандитов. Потом, сидя у костра, парень, его звали Корт, рассказал мне, что он родом из деревеньки, что в трех лигах от тракта. Что он уже давно, с детства, любит Мелиру, дочку мельника, зажиточного и скупого мужика. Мелира отвечала ему тем же, и когда они явились к мельнику с предложением пожениться, тот потребовал за дочку баснословный выкуп. Естественно у Корта таких денег не было, и он решил отправиться в город на заработки. С Мелирой они договорились, что если денег не хватит для выкупа, они просто сбегут.
- И ты проникся и решил помочь Корту заработать деньги честным трудом, - хмыкнула Пэль.
- Честным трудом быстро денег не заработаешь. Я помог ему. Познакомил с нужными любыми и спустя три месяца парень стал одним из самых  высокооплачиваемых наемных убийц Галмона. Мои уроки не прошли даром.
- И за сколько лет он скопил нужную сумму? – поинтересовалась Пэль.
- Не прошло и года, как он  разбогател  так, что ему и не снилось. Убийства – прибыльный бизнес. Но когда мы вернулись в его родную деревню, выяснилось, что мы опоздали на несколько дней. Чертов мельник уже выдал дочку за какого-то купца. Мы его догнали и выкрали Мелиру. Счастью этой парочки не было конца. Мелира оказалось классной девчонкой, и вскоре доверяла мне, так же как и Корту. Я искренне привязался к этой парочке.

а, черт, сноски - то не копируются...
а значит бональное «Не забыла, что сказал тебе твой бог? Опять перечишь?».

Please, read...

Корт научил ее всему, что знал сам. Они стали работать на пару. Потом я стал возиться с их первенцем. Мальчишка считал меня дядей, хотя так до конца и не решил по отцу или по матери.
- Поверить не могу, что ты нянчился с ребенком! – ахнула Пэль.
- Я любил его как своего и любил его родителей. Вернее не любил, а симпатизировал, привязался... я дорожил ими. Ты же знаешь, что понятие любви мне не ведомо. Но все  они были мне очень дороги. Когда родилась дочь Корта и Мелиры, стало ясно, что с работой пора заканчивать. Они уехали в Мэа, на заработанные деньги отстроили дом и стали жить припеваючи. По какой – то случайности или закономерности в роду их всегда рождается два сына и дочка. Сейчас их семейство не так велико. Старший в роду – Лавор. Ему уже, наверное, лет восемьдесят. Я не был у них уже десять лет. Его старший сын – Товир – женат на очень доброй женщине. Ее зовут Валья. Самому Товиру сейчас уже лет пятьдесят. Его сестра Хольда младше его на пять лет. Она работала на севере и, познакомившись с каким – то бароном, вышла за него замуж. Младшему сыну Лавора – Моверу уже где – то под сорок. Его жена умерла при родах. Ребенок тоже умер. С тех пор Мовер сильно изменился. Стал замкнутым и молчаливым. У Товира и  Вальи трое детей. Лорк, Найер и  Эрисина. Сейчас Лорку двадцать пять. Найер младше его на пять лет, сестра - на  десять. Вот и все семейство. Таким оно, по крайней мере, было десять лет назад. Не думаю, что что – то сильно изменилось. Но люди они хорошие.
- Разве что наемные убийцы, - хмыкнула  Пэль.
- Это ничего не меняет. Они относятся к своему родовому занятию как к простой работе. Портной шьет одежду, повар готовит еду, менестрель поет песни. А потомки  Корта и  Мелиры – убивают за деньги. Они очень известный род наемных убийц. Да и мои рекомендательные письма очень помогают.
- Ты что – то вроде их покровителя, - догадалась Пэль.
- Я же говорю, я за ними присматриваю. И все знают о моем к ним отношении. Это прибавляет нам всем уважения и почтения в глазах ... коллег. И врагов, - медленно  добавил Ренард, глядя куда – то перед собой. Пэль проследила его взгляд и увидела около трех десятков всадников, направляющихся к ним.
- Из огня да в полымя, - пробормотал Ренад, вытягивая из ножен меч. Только сейчас Пэль сумела как следует рассмотреть это оружие. Полуторник с резкосуженным прямым  лезвием из вороненой стали с тонкой гардой. Эфес был украшен алмазной крошкой. Крошкой из черных алмазов.
Всадники меж тем приблизились. Ренард быстрым движением натянул на голову Пэль капюшон плаща и велел молчать. Очевидно, Ренард был знаком с главным в этой компании, потому как этот главный – богато одетый нагло ухмыляющийся, лысеющий тип подъехал прямо к нему, продолжая усмехаться:
- Это ж надо кого занесло в мои владения! Какие черти тебя приволокли сюда, Ренард?
- Если мне не изменяет память, что врятли, твои владения намного севернее, Аперат, - невозмутимо произнес Ренард, и спутники Аперата недовольно заворчали, - опять грабишь вольных крестьян, живущих на этих  землях? Свои – то уже ничего не могут  тебе отдать.
- А вот это уже мои дела. И не тебе в них соваться. Если уйти хочешь в полном комплекте. Что врятли.
- При нашей прошлой встрече ты говорил также. Как на счет «учимся на своих ошибках»?
Аперет непроизвольно потер страшный шрам на скуле. Пэль казалось, что при таких  ранах не выживают. Внезапно она пригляделась получше и с изумлением узнала барона Лограта. Они не были соседями с ее отцом, но Лограта  частенько видели гостящим у  других  баронов. А не далее как два года назад, отец Пэль с позором прогнал его со своих  земель, где Лограт повадился нападать на крестьян.
- Прошлый раз я велел тебе не попадаться у меня на пути. Ты не внял моим советам. За что и поплатишься, - прошипел Аперат.
- Ну что ж, я готов в очередной раз раскроить тебе башку. Только в этот раз никакие целители тебе не помогут. Я об этом позабочусь.
Пэль показалось безумием решение Ренарда драться с этим бароном. Может его – то он и  убьет, а вот остальные три десятка дружинников убьют его. А Пэль, как ни как совсем не хотелось оставаться одной.
- Господа, не считаю нужным тратить время на это ребячество, - скидывая капюшон, произнесла Пэль, - насколько я понимаю у всех нас есть дела, так, почему бы нам не продолжить путь? Давайте сделаем вид, что не встречались вовсе.
- Забыть встречу, с такой красоткой будет сложновато, - хмыкнул кто – то  из  дружинников  барона, вызвав у своих товарищей приступ хохота.
- Не верю своим глазам! – улыбнулся Аперат, - Неужели это ее светлость госпожа Апелир собственной персоной? Вот уж где не ожидал вас встретить! В такой глуши, да и в  сопровождении такой личности как Ренард!
- Ваша личность ничем не лучше, барон Лограт, - вежливо улыбнулась Пэль, не обращая внимания на еще более грозное ворчание дружинников и нехороший взгляд барона.
- За подобные  речи, дорогая Апелир с вами может случиться множество нехороших вещей здесь на юге. Это вам не север.
- Проваливай по добру по здорову или дай нам проехать. Ее отец знает, где она и если с девчонкой хоть что – то случится... ты ведь не хочешь, что б он надрал  тебе задницу?
- Ренард, - укоризненно посмотрел на него барон, улыбаясь, -  не выражайся при юной госпоже! Да и кто узнает, что вы напоролись на нас?
- Да уж я об этом позабочусь. Или тебе не известно кем еще, поимо дочери барона, является Пэль? За ее передвижениями следят из всех храмов Аверта. Так что лучше не нарывайся.
Эти слова заставили Аперата призадуматься. Связываться с отцом Пэль ему очень не хотелось, да и со жрецами тоже.
- Ну, так мы поедем, барон? – уточнила  девушка, и Аперат едва заметно кивнул.
Этого хватило для того, что б Ренард и Пэль послали лошадей в галоп.
Стоило им отъехать на значительное расстояние от барона и К, как Ренард  тут же накинулся на Пэль:
- Я велел тебе молчать! Какого черта, ты...
- Но разве не из-за меня барон Лограт нас отпустил?! – не осталась в долгу Пэль.
- Зато теперь каждая шавка в Мэа будет знать, что здесь находится столь значимая особа! Не думаю, что здесь часто бывают пепельноволосые жрицы Аверта!
- И что дальше?!
- Заедем на рабский рынок в Ловре, увидишь, что дальше! Когда ты поймешь, что от твоей болтовни одни неприятности? Чем больше ты молчишь, тем спокойней будет наша поездка.
Пэль обиделась, но это имело и положительный эффект, поскольку она замолчала. К  вечеру этого дня они, наконец, доехали до небольшого светлого леска. На его окраине стоял довольно – таки большой хутор, обнесенный высоким и крепким частоколом. Ворота были распахнуты и Пэль с Ренардом, остановив лошадей, могли наблюдать троих детей, увлеченно мечущих ножи в соломенное чучело человека.
- Я выиграла, я попала в горло! – кричала светловолосая девочка лет шести, топая обутой в мягкий сапожок ножкой.
- А дедушка Лавор сказал, что в сердце вернее! -   не сдавался один из мальчишек - близнецов. Им на вид было лет восемь.
- А если там кольчуга?! Горло – то редко чем защищают!
- Сразу видно, чьи это дети, - прошептала Пэль, но дети неведомо как услышали и разом повернулись к  гостям. Тут же девочка бросилась в  высокой светловолосой молодой женщине, прядущей в тени дерева, очевидно, своей матери. Женщина встала, быстро подошла к детям:
- Кто вы и чего хотите?
Говорила она чисто, но в речи все равно слышался северный акцент.
- Если ты живешь в этом доме, то должна была слышать обо мне, - спешился Ренард.
- Я знаю, кто ты, - радостно закивал один из близнецов и рванул в дом. Не успела дверь за ним закрыться, как на улицу вылетела темноволосая девушка лет пятнадцати и с радостным визгом повисла у Ренарда на шее. Тот не удивился, а закружил девушку по  двору. На крыльце уже появились все остальные члены дома. Сам Лавор был  седоволосым стариком с морщинистым лицом и тонким шрамом на лбу. Справа от него стоял его старший сын, слева – младший. Оба темноволосые, хоть их волосы и пробила седина. Валья оказалась невысокой склонной к полноте женщиной с длинными, заплетенными в две косы волосами. Ее фартук и руки были в муке.
- Давненько ты к нам не заглядывал, - улыбнулся Лавор, когда Эрисина перестала верещать. Голос у старика оказался на удивление сильным и громким.
- Да вот проезжал тут мимо, подумал и решил... как не заехать?! Вижу у вас тут пополнение? – улыбнулся Ренард, кивая на молодую женщину и троих  детей.
- А то! Это Ранха – жена Лорка. Сам он на севере. Привез Ранху да и уехал. А потом уж  родилась малышка Эна.
- Я не малышка, дед! – возмутилась Эна, - Мне уже шесть весен стукнуло!
- Заткнись, а то я тебе сам стукну, - пихнул ее в бок один из близнецов, во все глаза  смотревших на Ренарда.
- А это что за молодые... люди? – улыбнулся, глядя на них Ренард.
- Мои, - коротко ответил Мовер и добавил, увидев вскинутые брови Ренарда, - потом объясню. А что это за красавица такая? Как ее угораздило связаться с тобой?
- Это Пэль, - представил ее Ренард, - везу в храм Аверта в Эсфалон. Она его жрица.
- Добро пожаловать в наш дом, молодая госпожа, - наклонил голову Лавор.
- Ну что ж мы стоим на пороге? – всплеснула руками Валья, - Ну – ка  давайте все в дом! Сначала все просто сидели за столом, вспоминали прошлые злоключения, шутили и радовались встрече, потом детей отправили спать в одну из комнат большого дома, а на столе появилось пиво и любимая медовуха Ренарда.
- Может, вы объясните мне, что это за парочка близняшек? – предложил Ренард, - Ведь ясно же, что они не из вашего рода.
- Это так, - кивнул  Товир, - они Катофкины дети. Это была девка из деревни. Пришлая. Откуда – понятия не имеем. Жила на окраине деревни со старой матерью. Мужа ее тогда уже, это аккурат восемь годков назад было, на войну забрали. Он на чужбине и полег. Дело зимой было. На дом их какие – то отморозки напали. Катофка, умница, как их услыхала, детей в сундук заперла. А поутру соседи проведать их пришли. Разгром увидали, детей нашли. Ну и стали решать, что делать.
- Деткам тогда и годика не было, - добавила Валья, - на следующий день пришел к нам староста с Таркой, и принесли детей. Им ведь в деревне никому лишние рты не нужны, особливо зимой. А если б мы их не пригрели, детям одна дорога – в Ловре, на рынок.
- На какой рынок? – не поняла Пэль, - Зачем на рынок?
- Так на рабский, дочка, на рабский, - охотно объяснила Валья, - детки, как и девки молодые, там в цене.
- Какой ужас! – ахнула жрица, - Это просто... как можно торговать детьми?!
- Что дети, что взрослые... работорговцам все одно, разве что детки стоят дороже, хоть и риск случайной гибели очень высок, да и целиком на продавце, - пожал плечами Товир.
- А почему решили сказать, что это твои дети? – повернувшись к Моверу, спросил Ренард.
- Ну, сам подумай, - развел руками мужчина, - Ранхи тогда еще у нас не было, Эриске всего семь годков, Валья уже как – то... ну какие еще дети в ее возрасте?! А больше  женщин у нас в семействе как - то нет. Вот и решили сказать, что это мои детки. А матери у них нет.

- Ей нельзя не восхищаться. Когда ей было лет двадцать, мы встретились снова. К тому времени она успела перезнакомиться чуть ли не со всеми плохими парнями востока. Я же говорил, у нее был нюх на таких.
- Тогда нет ничего удивительного в том, что вы сошлись.
- Но не надолго. У нее был девиз – непостоянство! По ней весь восток сох.
- А что с ней было потом?
- Она связалась с каким – то головорезом, у которого была своя банда, а когда вздумала уйти от него, он ее не отпустил.
- И где же она теперь?
- В фамильном склепе.
Пэль пораженно замолчала, а Ренард как ни в чем ни бывало подошел к дому Кивна. Перед крыльцом играла маленькая девочка лет четырех, то и  дело сдувая со лба смоляную прядку. У коренного населения юга волосы были темными, но все равно различать народы было сравнительно легко. В Мэа жили кантийцы, народ вспыльчивый и довольно – таки жизнерадостный, что не мешало им постоянно устраивать драки с летальным  исходом для кого – нибудь из участников потасовок.
- Эй, малая, дома есть кто взрослые? – громко спросил девочку Ренард.
Она кивнула и убежала в дом. Спустя несколько минут на крыльцо вышла немолодая уже женщина с заделанными в пучок темными волосами:
- Что угодно господам?
- Мы тут ищем кой – кого. Кивн тут живет?
- А что такое? – нахмурилась женщина, хотя в глазах ее  на секунду мелькнул страх за сына.
- Да ничего такого особенного, - отмахнулся Ренард, - мне с ним поболтать надо.
- На озерце он. Рыбалит, -  сказала, наконец, женщина.
Озерцо находилось радом за крошечной рощицей.
- Ренард, стой! – не выдержала Пэль, ухватила его за запястье и развернула к себе, - Не  убивай его. Ты же видел, у него есть мать и племянница!
- У Найера тоже была и мать и племянница, а еще сестра, отец, дед, дядя и сноха. Но его почему – то убили. Если драку затеял этот Кивн, я узнаю, кто еще в ней участвовал и  прибью всех, но за мальчишку отомщу.
- Но ему все воздастся. А убив его, ты позволишь наградить его лучшей реинкарнацией, чем он заслуживает. Его следующая жизнь будет незаслуженно хорошей!
Пэль говорила все это в надежде отговорить Ренарда убивать Кивна, но все получилось совсем по-другому. Ренард широко улыбнулся, и, поцеловав Пэль, произнес:
- Молодчина! Умница! Я не буду его убивать, а заставлю его самого себя убить!
Пэль ничего не оставалось, как стукнуть себя кулаком по лбу, а Ренард уже шел к небольшому озеру. Рыбачил сегодня почему – то только один человек. Это и был Кивн. Он оказался молодым парнем с взъерошенными волосами, такими же темными, как и у матери. Сейчас он сосредоточенно насаживал на крючок извивающегося червяка, никак не желающего смириться со своей плачевной участью. Наконец рыбий завтрак скрылся под водой и только тогда Кивн соизволил обратить внимание на застывшую у него за спиной пару. Впрочем, взглядом их он не удостоил, ограничившись лишь вопросом:
- Чего надо от меня?
- Три месяца назад в деревне был? – строго спросил Ренард.
- А где ж мне еще быть? У барона в замке на балу? Сразу говорите, какое ко мне дело? Не видите что ли, занят я?
- Сразу, так сразу, - вздохнул Ренард, - ты драку затеял, в которой Найера убили?
Удочка хлопнулась в воду, но поворачиваться Кивн не спешил:
- Сто раз говорил: свалка там была жуткая! Где ж все разглядеть?!
- Ты от вопроса – то не уходи, - миролюбиво посоветовал Ренард, - я тебя, о чем спросил? Вот и отвечай.
Этот спокойный, даже душевный тон напугал Кивна сильнее, чем можно было ожидать. Более жуткой интонации Ренард и придумать не мог. Но страшнее всего было не это. Ренард не играл. Он просто спрашивал и был спокоен как удав, зная, что исход у  разговора будет один. Не обращая внимания на отправившуюся в свободное плавание удочку, Кивн поднялся и повернулся к Ренарду.
- Я знаю, кто ты. Слышал о тебе. Ты знаешься с теми наемными убийцами, которые...
- Тогда ты понимаешь, почему я здесь. Пэль, накинь плащ и иди погуляй. Я найду тебя. Если меня не будет слишком долго, иди в корчму.
Жрица хотела было возразить, но не осмелилась. В конце концов, хоть ее естество и было против, она не могла не согласиться с законностью действий Ренарда. Месть, она, где хочешь месть. Особенно здесь, на юге. Накинув на плечи свой легкий ранее белый плащ, девушка побрела в сторону деревни. Аверт учил прощать тех, кто причинил боль. Но разве может мать простить убийство своего сына? И (себе) неспособность отомстить? Пэль не сомневалась, что семейство Лавора могло вырезать под чистую всю деревню, что б не прогадать, но они почему – то этого не сделали. Скорее всего, привыкли получать деньги за отнятие жизни и «благотворительностью» они никогда не занимались. Но  нельзя не признать, Ренард справедлив. Он решил сначала выяснить все обстоятельства дела, а том уже выносить решение. Но все равно светлая половина Пэль была напугана и возмущена. Жрица не могла оправдать убийства. Хоть из мести, хоть из-за драки...
А вот уж чего Пэль никак не ожидала, так это того, что им придется задержаться в этой деревне до вечера. Она обошла все окрестные рощицы и ручьи, но устала и вернулась в корчму. Корчмарь, стоило ей снять с головы капюшон, попытался было с ней заговорить, но она не поддержала разговора. Что б на нее не глазели завсегдатаи, Пэль пришлось снова натянуть на голову капюшон. Сложив руки на столе и уронив на них голову, Пэль  старалась ни о чем не  думать и очевидно задремала.
Проснулась она оттого, что знакомый и ужасно не  любимый ею табачный дым ударил ей в нос. Его источник сразу обнаружился, стоило ей поднять голову. Ренард как ни в чем не бывало, сидел напротив нее и с задумчивым видом курил трубку.
- Ну, ты закончил? – спросила Пэль, скинув с головы капюшон.
- Тебя послушать, так я какой – то обряд проводил, - улыбнулся Ренард, - или судил кого.
- А разве нет? Чем же ты тогда занимался?
- Всего лишь убил тех, кто виноват в смерти Найера. Вот и все. Кивн затеял драку в корчме со своими дружками...
- С чего ты взял, что не Найер устроил ту драку?
- Во-первых, он никогда не утруждал себя просто так. И обычных потасовок он никогда не устраивал и в них не участвовал. Если его кто – то задевал, Найер предпочитал отвечать тихо и незаметно. Напоказ он не работал. Он был истинным сыном своих предков. Уж мальчишку - то я знаю... знал. К тому же Кивн во всем признался.
- Он просто хотел жить. А ТЫ ЕГО УБИЛ! Без суда и следствия!
- Я не верю в институт коронного свидетеля. Здесь юг, Пэль, не север. Ты никак не можешь этого понять. Здесь живут не по писанному закону, а по закону сердца и души.
- Я заметила.
- Постарайся это запомнить.
- Ты всего лишь убийца, - процедила Пэль.
- Я всего лишь друг семьи, способный отомстить за убитого сына.
- Твои друзья такие же убийцы, как и ты!
- Наемные убийцы, - спокойно поправил ее Ренард, выпустив колечко.
- Какая разница?!
- Почему ты не называешь убийцей палача? Он тоже убивает людей и мучает их по приказу короля или барона... Ему тоже платят. Но разница меж ними такова, что наемным убийцам платит частное лицо, и убивают они куда милосердней палача. Быстро и почти безболезненно.
- Палач карает преступников, - только и сумела выговорить Пэль, поскольку раньше такая мысль ей в голову не приходила.
- Все мы не без греха. И все в какой – то степени преступники.
- Ты уж точно! А меня сюда не приплетай. Я в жизни своей и мухи не обидела!
- Потому что они еще на подлете дохли от твоей добродетели.
- В любом случае, я не желаю тут оставаться, - вскинула нос девушка, - когда мы уедем? И куда?
- Я обещал свозить тебя в Ловре. Все равно он у нас на пути. Там мы закупим все необходимое. Амма – ужасное и трудное место.
- Но Валья сказала, что в Ловре есть рабский рынок, - напомнила девушка, - разве это хороший город?
- Это единственный город в Мэа. И живет он именно этим самым рынком. И вообще там полно борделей, кабаков и прочих подобных заведений. Если не вздумаешь заглядываться по сторонам и терять меня из виду – ничего с тобой не случится. Так что все зависит только от тебя. Зазеваешься – живо в клетку попадешь, а вечером тебя продадут с аукциона.
- Я от тебя и на шаг не отойду, - поежившись, пообещала девушка.
- Разумное решение, - кивнул Ренард, вставая из-за стола.

Мэа казалось мирной землей, но только казалась. Разбойников и грабителей тут тоже оказалось достаточно. Но у Ренарда был какой – то странный нюх на всю эту братию. Хотя чего тут странного? Это как раз нормально. Рыбак рыбака видит издалека.
Они ехали по протоптанной дороге на  юго – запад. Ночевать тут можно было в каждой деревеньке за соответствующую плату. Доверия со стороны хозяев, как ни бывало, но не это главное. Уже ближе к городу Ренард договорился с каким – то караваном и они присоединилось к нему. Хоть Пэль того и не хотела, Ренард заставил ее надеть на голову капюшон и молчать. Жары тут на юге пока не было, но и прохлады особой тоже. Человек, которого Пэль приняла за купца, оказался работорговцем и довольно - таки богатым. Они с Ренардом тут же пришлись друг другу по душе и разговорились. Когда показались городские стены, работорговец предложил Ренарду остановиться в его доме, но Ренард отказался. Улицы города не смотря на то, что уже начало смеркаться были людными. Встречались на них  самый разный народ. Были там и степенные столь же мудрые сколь и жестокие жители островов Соар, лихие бароны юга, по большому счету, мало чем отличающиеся от разбойников на трактах, простые богатые горожане, присматривающие себе прислугу... Рабы тоже были самые разные: от прикованных к здоровенной цепи оборванцев, до тех, кого несли на богатых носилках и везли в повозках. Пэль слышала, что на островах Соар имеет место рабство, но что оно широко распространено на юге континента она и понятия не имела. Ренард же вообще не обращал внимания на  рабов и работорговцев. Для него ничего нового тут не было. Пэль смиренно ехала за ним, глазея по сторонам, пока ее взгляд не наткнулся на повозку, больше похожую на клетку на колесах. А в ней, прислонившись к прутьям, сидела  светловолосая девушка врятли больше двадцати лет от роду. Но было в ней то, чего Пэль не могла пропустить.  А именно – серебряная полоска на лбу. Девушка была жрицей Аверта. Не обращая внимания на  Ренарда, Пэль направила лошадь к клетке, поскольку повозка и весь караван стояли в  пробке. Поравнявшись с повозкой, Пэль спешилась и сорвала с головы капюшон. Девушка – жрица заметила Пэль, и на глаза ее навернулись слезы.
- Как ты тут оказалась, сестра? – только и смогла выдохнуть Пэль, - Почему?!
- Я... я ехала их храма в одну деревню, там болела старая женщина, но по пути назад на  нас напали, всех убили, а меня забрали с собой... Помоги мне!
- Но... но как...

- Ну, я свою часть сделки выполнил, – поднял бровь Ренард, глядя на Аверта, - как на  счет платы?
Аверт кивнул и на ладони его появился крошечный шарик, похожий на  шаровую молнию. Бог размахнулся и запустил ею в Ренарда. Тот закрыл глаза и покачнулся. Прошло несколько долгих  минут, прежде чем Ренард открыл глаза и блаженно вздохнул. Он медленно перевел взгляд на Лайриан, потом на Аверта. А когда посмотрел на Пэль, губы его расплылись в какой – то странной улыбке.
- Что такое? – сразу же насторожилась жрица, - Пресветлый Аверт, почему он так на меня смотрит?
- Догадываюсь почему, - медленно произнес бог и обратился к Ренарду, - что ты видишь?
- Что привык, - загадочно улыбаясь, произнес Ренард.
- О чем он? – уже всерьез испугалась Пэль, - Что он привык видеть?
- Не важно, - не отрывая взгляда от Ренарда, произнес Аверт, - это не имеет значения.
- Ты уверен? – усомнился Ренард, - Не хочешь разорвать договор, пока не поздно? Я ведь никогда не ошибаюсь.
- Я знаю.
- Будешь рисковать. Не советую.
- Но ты ведь не откажешься от платы.
- Конечно, нет.
- Ну, вот и я не откажусь. Благодарю за Лайриан. И ожидаю увидеть Пэль у себя в храме в Эсфалоне.
- Послушай старого друга, Аверт, я ведь никогда не ошибаюсь.
Дальше боги замолчали, смотря друг другу в глаза. О чем они так говорили, жрицы не поняли, но разговор длился не долго. Наконец, Ренард вымученно и шутливо вздохнул:
- Мои надежды на скорое расставание не оправдались, придется терпеть тебя еще  довольно долго, Пэль.
- Очень жаль, - в тон ему произнесла жрица, -  как же, оказывается, наши желания схожи.
- А теперь уточним последние детали, - поднял руку Аверт, - Лайриан пока останется здесь. Но дня через четыре за ней приедут. Я скажу им, где ее искать.
- Отлично, - кивнул Ренард, поднимаясь на ноги, - только, Лайриан, постарайся не выходить на улицу. Я познакомлю тебя с Амалией, она хорошая женщина. А сейчас, я спущусь вниз. Дамы, советую лечь отдохнуть, хотя я совсем неуверен, что вы так и  сделаете. В любом случае доброй ночи. До встречи, Аверт.
Оставив бога с его жрицами в комнате, Ренард спустился вниз.
Было уже далеко за полночь
Клиентов у девочек Амалии сильно поубавилось, хотя шума было столько же. Сама  хозяйка обреталась за стойкой и широко улыбнулась, увидев приближающегося к ней Ренарда.
- Закончили решать особо важные дела? – рассмеялась она.
- А то! – вздохнул Ренард, садясь на стул на высоких ножках, - Раньше никогда не занимался подобной ерундой. На такие мелочи не подписывался.
- Ну и у кого ты ее скрал? – невозмутимо поинтересовалась Амалия, имея виду бывшего хозяина Лайриан.
- Понятия не имею. Честно. Пэль просила помочь. Да и плата было хорошей. Куда как хорошей.
- Значит, это была фактическая  благотворительность?
- Но мне же заплатили.
- Ты редко делаешь что – то если тебя просят от чистого сердца. А у этих жриц сердца  чистые. Уж мне - то можешь поверить.
- Я и себе верю, - рассмеялся Ренард, - слушай-ка, Лайриан поживет у тебя дня четыре, пока ее не заберут ребята из ее храма, а?
- Опасно оставлять ее в городе, - нахмурилась Амалия, - или ты не знаешь что ли? Эти молоденькие дурочки и дня не могут высидеть в комнате, тут же бегут на рынок! И если ее кто засечет... Я тут ничем не смогу помочь. Ее снова упекут в подземелья.
- Она никуда не выйдет, не сомневайся. И присматривать за ней тебе не придется.
- Ну, если так, то хорошо. Ты сюда зачем спустился: болтать или напиться?
- Второе – точно, первое – как следствие второго.
- Сейчас пошлю девочек в подвал, у меня бочечка медовухи была. Еще с прошлого твоего посещения.
Амелия повернулась к одной из своих подчиненных и приказала порыться в погребе. Девушка, замотав на шее пурпурный шарф, поспешила услужить хозяйке и загадочно улыбающемуся Ренарду. Когда девушка принесла целых два кувшина медовухи, Ренард поблагодарил ее с все той же улыбкой, заставив девушку покраснеть как маков цвет, что с девочками Амалии практически не случалось.
- Этим ты врятли напьешься до потери сознания, - глубокомысленно изрекла Амалия, глядя на два кувшина.
- Для начала хватит, - отмахнулся Ренард, со счастливым вздохом, придвинув к себе  первый кувшин.
- Я впервые вижу тебя в обществе светлой жрицы.
- На верху их две, - напомнил Ренард, пригубив медовуху, - великолепный напиток!
- Такой самим богам подать не стыдно, - согласилась Амалия, не заметив улыбки  Ренарда, - но я говорила о... Пэль, так? Вторая, как я понимаю, случайность? Ты вообще не планировал с ней встречаться. И уж тем более спасать от работорговцев.
- Я ее и знать не знаю. Это Пэль пришла бредовая идея вытащить Лайриан из подземелий.
- И ты согласился. Да и идея не такая уж бредовая, когда дело касается тебя.
- На что мы намекаешь? Я стал мягкосердечным? Мне за это заплатили, дорогая, не забывай. Благотворительностью я занимаюсь крайне редко. Это для меня почти что нонсенс.
- Зато те, кому ты помогаешь по собственной воле, могут рассчитывать на твое покровительство.
- Кстати, у тебя никаких проблем нет? Ни с кем не надо разобраться?
- Да все у нас в порядке. Как сыр в масле катаемся. А тебе бы только кому морду набить.
- О тебе забочусь, неблагодарная.
- Кстати, хотела тебе кой – чего сказать... Будь осторожен с этой своей жрицей.
- В смысле? – не понял Ренард, оторвавшись от медовухи, - Она мне не опасна.
- Я имею в виду другое. Не ломай ей жизнь. Ты ей нравишься.
- Ну и что?
- Мужчины все такие идиоты? Если «да», то я нисколько не удивлена существованию Таферии .
- Девчонка была обещана Храму со дня рождения. Никто ее не спросил. А надо бы. Вот  пусть теперь пожинают плоды своей глупости и невежества.
- Ты хочешь сказать, что она не подходит для Храма? Но она ведь уже жрица!
- Любой дурак может нацепить на себя Знак Жреца, но это еще не значит... В любом случае она сама все решит. Я предупреждал нанимателя, но он посчитал себя самым умным. С ним такое случается. А я в итоге всегда оказываюсь прав. Только никто не прислушаться к моим словам. Хотя мне - то какое дело? Их проблемы. Пусть сами и разбиваются. Если смогут.
- Узнаю старину Ренарда, - рассмеялась Амалия, - давненько я не слышала от тебя подобных  речей.
- Это плохо? – хмыкнул Ренард, опустив глаза к столешнице.
- Если учесть, что понятие «хорошо» не имеет к тебе ни малейшего отношения... – криво улыбаясь, задумалась женщина, и оба рассмеялись. Второй кувшин уже практически показал дно, и Амалия отправила проходившую мимо девушку за следующей партией медовухи.
Они с Ренардом проболтали до утра. Амалия была на удивление мудрой и проницательной женщиной. С ней можно было говорить о чем угодно, она понимала собеседника с полуслова. И хотя она не знала, кем на самом деле является Ренард, с ней он мог говорить очень о многом.

Часов в  восемь утра Амалия, не без помощи вышибалы Фоста, выдворила посетителей и закрыла свое заведение. Солнце уже давно взошло, и Ренард посчитал, что уже пора отправляться  в путь. Поднявшись наверх и войдя в комнату, он застал жриц за тем процессом, который в народе носит название «сплетничество».
- Я велел ложиться спать, потому как сейчас нам надо трогаться в путь, а вместо того, чтоб отдохнуть, вы перемывали мне косточки. Если ты уснешь в седле, Пэль, это будет  твоя проблема, и устраивать внеплановый привал я не буду.
- Не волнуйся, не усну, - фыркнула Пэль, поднимаясь на ноги.
- Собирайся, мы выезжаем с минуты на минуту. Лайриан, теперь послушай меня. Понятия не имею, что сказал тебе Аверт, но... Из здания не выходи. Появишься на улице – попадешь в подземелья. Тебя уже и так ищут. Если что – то понадобиться – обратись к  Амалии, она хозяйка здешнего заведения. Лучше всего если ты будешь сидеть в комнате. Все поняла?
Жрица кивнула и обняла на прощание Пэль.
Уезжали они утром и, глядя на восходящее солнце, Ренард невольно усмехнулся:
- Что за чертовщина? Всегда приезжаю в Амма вечером. Хоть раз бы днем.
- Почему этот лес считают опасным? – спросила Пэль, пытаясь разглядеть что – нибудь на западе.
- Если не знать его секретов,  то это действительно гиблое место. Ветви и лианы, которые на проверку являются змеями, ядовитые растения, зыбучие пески, «волчьи ямы», гейзеры. Одно местное население чего стоит.
- Но ты с ним  знаком и знаешь все секреты леса, так?
- Естественно. Иначе, почему еще твой провожатый и охранник - я, а не кто – то другой?
- А что за местное население? – Пэль всегда считала, что в Амма обретаются только те немногие разбойники, которым хватает смелости там находиться.
- Один из секретов леса. Его населяют талгириссы. Когда – то они населяли весь юг. Самый древний «южный» народ. По сути, все другие пошли от него. Но сейчас чистокровных талгироссов очень мало. Врятли наберется шесть сотен. Народ они диковатый, но с огромным количеством традиций, обычаев и норм поведения. Упаси тебя боги сделать что – нибудь не так! Хотя ты чужестранка. «Kapte» по-ихнему. Тебе многое прощается.
- А ты разве не чужестранец? Ты ведь не талгирисс.
- Ко мне у них особое отношение. Я же говорю, они древнейший из «южных» народов. Они многое помнят.
- Они знают кто ты?
- Да. Но я им не говорил. Они сами поняли. Очень смышленый народ. Они нам помогут. В любом случае до них еще надо доехать.
Всю дорогу, несмотря на громко выражаемое недовольство, Пэль ехала в нахлобученном на голову капюшоне. Ренард никак на это не реагировал, хотя Пэль прекрасно видела, что  только достает его еще больше. Что ж ей одной мучится?
К вечеру, как и говорил Ренард, на  горизонте замаячили деревья. Пэль ожидала увидеть обычные  рощи, но деревья были какими – то странными. Они росли очень плотно, были высокими и сплетались кронами,  так что в самом лесу было достаточно темно.

Пэль резко развернулась и зашагала к костру,  рядом с которым уже сидел Ренрд о чем – то говоря с Нанрфорро. Пэль встала, как вкопанная. Что это с ней? Как она могла так думать об этой женщине? Она ведь обязана помогать, должна... Откуда эта злость?
Жрица еще раз посмотрела на весело болтающего Ренарда и бросилась к нему. Встав сзади него, она резко спросила:
- Почему я злюсь?!
- Понятия не имею, - буркнул Ренард, и не думая повернуться к ней лицом.
- Раньше со мной такого никогда не случалось! До встречи с тобой я помогала всем, даже если потом оказывалось, что моя помощь вовсе не нужна! А сейчас я разозлилась, когда  так и оказалось! Почему?!
- Понимаешь ли, Пэль, - медленно, словно учитель для тугодума - ученика, начал Ренард, -  люди по природе своей склонны к переменам. Они не могут не изменяться на протяжении всей своей жизни. Если они, конечно, не полные кретины.
- Я не кретинка!
- О, несомненно, это так. Значит, ты меняешься.
- Мне это не нравится! – выкрикнула Пэль, она была не на шутку рассержена и напугана, - Это ты, я знаю. Это все ты!
- Не смей повышать на него голос, - медленно, с сильным талгирисским акцентом, не скрывающим впрочем, гнева произнесла Кананолекк, появляясь рядом с костром.
- Это наше дело, не лезь! – сверкнула глазами Пэль и встала перед Ренардом, потому как он не собирался поворачиваться, - Ты мне не ответил! Это все из-за тебя?!
- Пэль, детка, тебе лучше прекратить эту истерику, - посоветовал ей Ренард, - люди же смотрят.
- Пускай! Я хочу знать!
Кананолекк дернулась, но родич бросил на нее предостерегающий взгляд. Талгирисска с большим трудом осталась стоять на месте, смотря на жрицу Аверта с все возрастающим бешенством.
- Не устраивай сцен, - лениво протянул Ренард, не вынимая трубки изо рта, - не думаешь же ты, что Аверт этого не предвидел? И все же он не отказался от этой авантюры. Ты должна понимать своего бога, разве нет? Вот и подумай, почему он так поступил, хотя я его сразу предупредил, чем может кончиться подобная поездка.
В ужасе от его слов, Пэль развернулась и бросилась бежать. В темноте она несколько раз  чуть не свернула себе шею и не переломала ноги из-за ям, коряг, корней и веток. Куда она  бежала, она и понятия не имела. Хоть на небе и была луна, света она практически не давала, поскольку все небо закрывали кроны деревьев. Пэль стремительно бежала вперед, пока кто – то резко не перехватил ее и не заставил остановиться. Девушка уже хотела закричать и принялась бешено вырываться, когда знакомый голос произнес:
- Там впереди обрыв. Сломанная шея тебе не идет.
- Отпусти меня, - уже не сдерживая слезы, потребовала Пэль, - отцепись!
- Надо вернуться. Даже местные не отваживаются бродить тут ночью. Пошли.
- Я никуда не пойду с тобой! Это ты! Это все из-за тебя! Ненавижу тебя!
- Тогда не борись с собой! - Ренард резко отпустил ее, и девушка, не удержавшись, упала на землю, - Так ты делаешь меня еще сильнее. Ты только бессмысленно тратишь силы, не замечая, что избавиться от этого невозможно.
- Я не хочу! – всхлипнула Пэль, - Я хочу, чтоб все было по старому!
- Я тебя предупреждал, детка. Ты сама потребовала обращать на себя внимание. Понятия не имею, зачем тебе это понадобилось, хотя... В любом случае надо вернуться. Здесь небезопасно. Вставай, ну же.
Пэль с трудом поднялась и огляделась по сторонам. Ничего странного в том, что она совершенно не помнила дороги, не было. Да и знай она дорогу, в этой кромешной тьме она все равно ничего бы не нашла. Ренард это естественно понял, а потом взяв девушку за запястье направился куда – то сквозь траву. Сам – то он прекрасно видел в темноте.
Когда они вернулись к костру, рядом с ним никого не было. Сам костер тоже начал затухать. Все талгириссы уже спали и наверняка давно.
Не говоря ни слова, Ренард спокойно уселся на свой плащ и принялся смотреть на угли, напоминающие алхимические стеклянные колбы, наполненные лавой. Пэль честно думала, что сегодня не уснет, но усталость взяла свое и девушка тут же уснула, едва легла.

Разбудил Пэль невероятный шум. Все талгириссы бегали как заведенные, что – то кричали друг другу, куда – то собираясь.
- Что случилось? – встревожено спросила совершенно спокойного Ренарда Пэль.
- Бандиты. Талгирисы с ними воюют. Похоже, в Эсфалон нас не проводят. Только поставят на тропу, и она выведет нас к рубежу. А там уж мы сами. В принципе меня это устраивает.
Несмотря на суматоху, талгириссы не забыли накормить гостей завтраком и пожелать им доброго утра. Потом, как и говорил Ренард, их проводили до какой – то тропы в траве и попрощались.
Трава и мягкая земля заглушали перестук копыт. Самим же лошадям, похоже, нравилось в Амма. Пэль тоже засмотрелась по сторонам, позабыв о своей вчерашней истерике и страхах. Сама не зная почему.
- Тропа скоро кончится, - сообщил Ренард, - твоя товарка, ну Лайриан, умела метать ножи. Может, и ты чего такое умеешь? А то...
- Отец учил меня пользоваться кинжалом. Он хотел, чтоб я умела защищаться. Но это было давно.
- На, - Ренард протянул ей свой кинжал. Пэль взяла его, но недоуменно спросила:
- Зачем?
- За тем, что может случиться всякое. Лучше если у тебя будет оружие. Так, на всякий пожарный.
- Но я не смогу убить человека!
- В этом нет ничего сложного. Нужно просто бить и все. Лучше в сердце.
- Но... – Пэль хотела возразить, но тропа кончилась, и они выехали на широкую лесную дорогу.
И почти сразу на них напали. Очевидно, разбойники остановились на ночлег и еще не до конца проснулись, да и удивлены они были сверх меры, поскольку редко на сонный лагерь из неоткуда наезжают пара лошадей. Все это впрочем, не помешало разбойникам вскочить на ноги схватиться за оружие. Если б Ренард вовремя не пригнулся, в него бы попал болт. А так все это только напугало лошадей. Ренарда это естественно напугать не могло. Прыжок коня повалил арбалетчика на землю, дело завершили копыта. Ренард уже успел вытянуть меч и чиркнуть им по горлу  другого разбойника, снести голову  третьему и  рассечь грудь четвертому. Пятому и шестому достались метательные кинжалы. Тут же кто – то принялся стаскивать Пэль с седла. Оказавшись на твердой земле, жрица постаралась наступить разбойнику на ногу и не промазала, каблук попал куда надо. Все это позволило ей развернуться и увидеть того, кто стащил ее на землю. Рожа у бандита была такая страшная, что девушка непроизвольно взвизгнула. Тот явно понял, о чем думала Пэль, и попытался притянуть ее к себе, но, вспомнив отцовские уроки, жрица  всадила разбойнику в сердце кинжал по самую рукоять. И тут же отступила назад. Вокруг кинжала начало проступать карминовое пятно, а потом  разбойник рухнул на землю да так и остался лежать. То, что к девушке потянулся еще один разбойник, она не видела, да и не все разбойничьи мечты исполняются. Если рядом были еще и другие разбойники, Ренард не заметил. Они вероятнее всего шмыгнули в глубь леса. Глубоко вздохнув, Ренард невозмутимо подобрал свои метательные ножи, вытянул кинжал и усадил Пэль на лошадь. Девушка была бледна как полотно и пребывала в какой – то прострации. Пока они выезжали из Амма, Ренарду постоянно приходилась следить за  ветвями – змеями, кочками, взрывающимися под копытами лошадей, и Пэль, то и дело норовящей свалиться с лошади, потеряв сознание.
Наконец им удалось выбраться из леса. Эсфалон разительно отличался от других южных земель. Тут почти не было преступности, о рабстве никто и не смел говорить. Ничего удивительного, что Аверт построил тут самый красивый и большой из своих храмов. Остановившись у небольшого источника, Ренард стянул Пэль с седла и вылил ей на голову целый котелок холодной воды. Это привело ее в чувство. Отфыркиваясь и ругаясь, девушка осмотрелась по сторонам и просветлела, поняв, что они уже за пределами Амма.
- Мы в Эсфалоне?! – спросила она, оглядывая бесконечные степи, - А где те разбойники?!
Тут же она снова побледнела.
- Все в порядке, успокойся, - мягко произнес Ренард, зачерпнув на  всякий случай еще воды.
- В порядке?! Я только что убила человека!
- Ну и что? Подумаешь – убила человека.
- Я... я убийца... я убила человека...
- Ты защищалась. Это была необходимая оборона. В любом случае надо испробовать в жизни все, - рассудил Ренард, - сделаем тут привал. Место хорошее, да и ты приведешь себя в порядок.
Пэль кивнула, полностью с ним согласившись.
Они просидели у источника с полчаса, когда Пэль резко произнесла:
- Ренард, я не хочу ехать в Эсфалонский храм.
- С чего это вдруг?
- Я... ты показал мне, что не может преобладать что – то одно, что нельзя отдавать себя чему – то одному, потому как это бессмысленно. Но я не хочу быть жрицей света души. Это... мне это не нравиться!
- Ну и что дальше? Ты жрица светлого бога. Так легко тебя не отпустят, ты не моя жрица. Это у нас главное – свобода.
- Я... я убегу.
- А толку? Ты дочь барона, жрица. Тебя растили в роскоши, преклонении, богатстве. Ты не сможешь быть помощницей ткачихи или наемной убийцей. Если тебе, конечно, не встретится какой – нибудь барон, который влюбиться в тебя без памяти и не жениться на  тебе, обеспечив по гроб жизни.
- Не нужен мне никакой барон!
- А кто нужен? Король?
- Ты!
К удивлению Пэль его реакция была нулевой. Он спокойно продолжал сидеть и смотреть на нее, словно ему каждый день девушки признавались в любви. Хотя может, так и было.
- Я не могу дать тебе ничего. Так есть ли смысл оставаться со мной? У тебя есть только один путь, один выбор - быть жрицей Аверта.
- Но и второй тоже есть! Я могу стать твоей жрицей!
- Никогда, - непреклонно произнес Ренард, - ты никогда ей не станешь. Ты другого склада. Хотя... может быть для тебя все - таки и возможен... третий путь. Если уговоришь Аверта.
- Третий путь? – переспросила Пэль, - Что за третий путь?
- Забудь о храмах. Вернись домой. Этот выбор для тебя наиболее приемлем. Я так думаю.
- Но... но как же... Аверт...
- Может лучше спросить у него самого? – предложил ей Ренард.
Пэль задумалась, а потом спросила:
- А если это его разозлит?
- Ты же все равно собралась от него уходить, - пожал плечами Ренарлд, - так...
- Да, я скажу ему.
На этот раз Аверт не откликался довольно долго. Пэль уже отчаялась к нему воззвать, когда из земли забил фонтан света и из него выступил сам пресветлый.
- Я был занят, потому и не пришел сразу, - объяснил бог, хотя никто от него этого и не требовал, - что у вас случилось на этот раз? Где вы вообще?
- В Эсфалоне, - ответил Ренард, - на рубеже Амма. У нас тут кое – какие перемены... в  душевном состоянии кое - кого. В общем, случилось то, о чем я тебя предупреждал.
- А – а – а, понятно, - кивнул Аверт и посмотрел на Пэль, - что ж иначе и быть не могло.
- Что?! – ахнула Пэль, - Как это не могло?! Зачем же тогда меня сделали жрицей?!
- Вот именно – сделали, - вздохнул Аверт, - не все пригодны для... Храма. И тебя тоже не мешало проверить.
- И я не выдержала испытания, - процедила Пэль.
- А лучше б если ты загубила свою жизнь, сидя в храме?! – поднял бровь Аверт, - Я так не думаю. Храм не для тебя. Мой Храм, во всяком случае.
- Мой тоже, - произнес Ренард когда Аверт и Пэль повернулись к нему.
- Значит выбор за тобой, Пэль, - развел руками пресветлый, - каким бы он ни был, я с ним соглашусь и одобрю. Ведь вы уже говорили о выборе, так ведь?
- Отлично, - чуть подумав, кивнула Пэль, - отлично. Я выбираю третий путь.
Боги переглянулись и кивнули.

3 сентября 2006 – 22 октября 2006, 01:21.